Он боролся за жизнь.

Сливался с волной в танце смерти, невольно подчиняясь бездушной партнёрше. Вырывался из её ледяных объятий. Яростно грёб. Единственный шанс на спасение – доплыть до острых скал, невозмутимо взирающих на ночную вакханалию.

Волна. Вторая, третья.… Словно безумные амазонки, они гнались за своей жертвой. Растрёпанные пенные локоны преследовательниц заливали глаза мужчины, грозный рокот оглушал.

Позади плывущего огненные языки жадно лизали просмоленный корпус судна, прижимались к истерзанной ветром парусине. Треск сломленной мачты перекрыл вой океана. Корабль походил на яркий факел, разогнавший вязкую страшную мглу, и окрасивший чёрную бездонную толщу воды в алый цвет. Так похоже на кровь. Морская стихия была палачом, свершившим казнь над командой корабля.

Луна в беспокойстве металась по мрачному небосклону, направляя призрачный тревожный луч то на ускользающих в морской пучине утопленников, то на блестящие от влаги, словно покрытые слюдою, колючие тела скал. Бросала сердитый взгляд на понуро стоящий маяк, а он, мучаясь, что заманил корабль на острые рифы, стыдливо потупил глаз-прожектор.

Развязно парящий ураган рассердился, заметив лунное милосердие. Распахнул свой воздушный плащ, и, подув с ещё большей силой, натянул на ночное светило похоронный покров, сотканный из рваных туч.

Странные мысли и образы заполонили воспаленный мозг моряка. «Возмездие», – прошептали окоченевшие губы. Природа мстила за его самонадеянность. Сколько раз он хохотал в лицо смерти, стоя привязанным к мачте во время шторма. Обозлённые волны оплёвывали его с головы до ног, ветер силился поставить на колени, чтобы потом, покорённого, смахнуть, как щепку, в воду. Душа же смельчака рвалась и пела, испытывая свободу, подобно той, что упивается норд-ост.

Сейчас, в смертельной опасности, страха тоже не было. Только яростное желание жить.

Как возник пожар? Чья роковая неосторожность привела к трагедии, уже не узнать, но именно огонь помог воде взять безумца в свой плен.

Да, он был в её власти, но еще мог сопротивляться. Взмах, рывок, усилие… Прикоснулся к тверди. Утёс.

Дрожащие руки силились подтянуть отяжелевшее от усталости тело повыше. Камни оцарапали колени. Взбешённые свежие валы закружились быстрее, почувствовав вкус крови, сочившейся из ран человека.

Вдали виднелись смутные очертания берега. Мужчина смотрел, не отрываясь, на эту линию. За ней – жизнь.

Он продержится. Доберётся до берега, сможет. Только ужасный холод парализовал негнущееся тело. Вцепившиеся в шероховатости горы пальцы отказывались слушаться. Огонь, причина несчастья, казался желанным. Приблизится бы к его теплу, хоть на мгновение. Как хочется спать!

Лёгкий всплеск сорвавшегося со скалы тела был заглушён торжествующей песней жестокого океана. Луна, в отчаянии собрав все силы, распахнула траурную завесу, поманив к небесам душу несчастного.

Вскоре только догорающее судно в обрамлении бесчинствующих волн напоминало о трагедии…

Маркус Ларсон отбросил кисть. «Пылающему кораблю», как позднее назовёт картину художник, суждено стать шедевром.

Мастера пробирала дрожь. Он приблизился к камину, не ведая, что пострадает от огня, как и экипаж изображённого им судна. Его дом, который он построит в родной Швеции, в провинции Смоланд, сгорит. Это событие подорвёт здоровье художника, обострится туберкулёз, стихнет слава.

В бедности и болезни он проведёт остаток своих дней, не дожив и до сорока.