Здесь никогда не строили корабли. Какие корабли в Красноярске?! Много лет завод делал комбайны – «корабли полей». Когда комбайны оказались не нужны, завод тихо умирал. На нем оставалось много оборудования и металла, и в окна цехов часто заглядывали «неравнодушные» люди.

Они видели, как среди несобранных комбайнов сооружают что-то непонятное. Рабочие сваривали большие сантиметровой толщины листы металла. Вскоре стало ясно, что это корабль. Длина семнадцать метров, ширина три с половиной. Океанская яхта? Прогулочное судно? Речной трамвайчик? Ну да, трамвайчик, с сантиметровой толщины корпусом и осадкой два с половиной метра! Скорее миноносец!

Искры сварки летели в пустом темном цеху, появилась двадцатиметровая мачта, в оставленные проемы встали стекла иллюминаторов. Умирающий завод выдал напоследок не комбайн, не продукцию ширпотреба: гаражные ворота, металлические двери, лопаты и кастрюли. А настоящий корабль. Потом его покрасили, дали имя – «Елизавета» и перевезли на Красноярское водохранилище.

– Наконец-то! – с удовлетворением воскликнули наблюдатели и ринулись в цеха. Вскоре на месте завода были руины. А корабль ходил по Красноярскому водохранилищу, катал детишек, на нем отмечали праздники, устраивали банкеты. Ходил он до окончания навигации и, даже, чуть дольше, раскалывая первый лед форштевнем.

* * *

Руководитель проекта «Маршрутами великих экспедиций», вице-президент Ассоциации полярников Алексей Логинов не первый месяц перебирал объявления о продаже яхт. Если яхту фотографировали в море, то обязательно в тропиках. На борту есть место, чтобы позагорать, в каютах комфорт отеля. Благородное дерево старых яхт. Пластик новых.

Все было знакомо: именно такие он не раз арендовал с друзьями. Все они годились для прогулок или круиза, но не выдержали бы столкновения с первой же льдиной. Хотя откуда в Греции или на Мальте лед?!

Слишком необычная стояла задача – пройти на яхте Северным морским путем, пересечь Атлантический океан и дойти до Антарктиды.

Но вот открылась очередная страничка: Яхта, корпус – металл, осадка два с половиной метра, место нахождения – Красноярск.

Она! Это был 2017 год. И первый поход – подъем по Енисею от Красноярска до Дудинки. Природа по пути на север словно притушевывалась, становились ниже деревья. Потом они и вовсе исчезли. Яхта миновала Дудинку, вышла в Карское море и пошла на запад по Севморпути.

Карское море – остров Вайгач – Белое море. Когда-то здесь летом караваны судов шли за ледоколами, летали самолеты ледовой разведки. Теперь пустынно, остались два работающих порта Дудинка и Сабетта, изредка встретится гидрографический катер. Что еще осталось от прежних времен? Люди! Всегда готовые помочь. Выйти в шторм, невесть как появившаяся здесь, если идущая Северным морским путем яхта села на мель.

Через Беломоро-Балтийский канал, Онежское и Ладожское озера добрались до Петербурга. Сорок четыре дня занял этот путь.

Здесь яхту ждала капитальная перестройка. Два года ее готовили к дальнему океанскому плаванию. В корпусе разместили вместительные танки под питьевую воду и топливо. Узкий корпус сильно кренится под парусами – пришлось переоборудовать и внутренние помещения.

Регистр прошли без ограничений. Десять спальных мест, команда из шести человек. Яхтенная категория – бермудский шлюп.

В Антарктиду пошли, как и планировали, в 2019 году, спустя двести лет после отплытия из Кронштадта шлюпов «Восток» и «Мирный» под управлением капитана Фаддея Беллинсгаузена и лейтенанта Михаила Лазарева.

Потому дальше положим перед собой две книги. Вахтенный журнал яхты «Елизавета» и изданный в 1949 году толстый том «Двукратные изыскания в Южном ледовитом океане и плавание вокруг света в 1819, 1820 и 1821 годах».

«Елизавета» гордо несла флаг России по Балтике. Редко он на ней встречается сегодня. Наши суда чаще идут под чужими флагами. Так жить проще и яхтсменам, и судовладельцам.

В который раз подлетает береговая охрана, приказывает застопорить ход, поднимается на борт.

– Алкоголь, оружие, наркотики на борту есть?

– Нет.

– Странная форма корабля. На какой верфи построена яхта?

– Красноярский комбайновый завод.

– Где это?

– Сибирь.

– Понятно. Куда следуете?

– В Антарктиду.

«Русские – сумасшедшие» – наверное, это говорит офицер товарищам на борту патрульного судна, когда вертит пальцем у виска.

Наверное, это же говорили двести лет назад их предки в Копенгагене и Портсмуте о капитане Беллинсгаузене и лейтенанте Лазареве. Русские шлюпы собрались туда, где был сам капитан Джеймс Кук, который доказал, что никакой земли там не существует. Кук ясно написал: «Я обошел океан южного полушария в высоких широтах и отверг возможность существования материка, который если и может быть обнаружен, то лишь близ полюса в местах, недоступных для плавания».

Бискайский залив встретил «Елизавету» штормовым ветром и огромными волнами. Атлантика словно не пускала яхту к себе, прижимала ее к берегу. Океан словно говорил: «одумайтесь!».

В мире каждый год погибает двести судов, немало из них забирает Бискайский залив. А еще это было испытание для лодки и команды перед выходом в океан. Штормовой ветер рвал паруса, сломался двигатель.

Одолев Бискай, Елизавета зашла на Канарские острова. Многочисленные туристы с удивлением поглядывали, как русские чинят паруса. Бискайский залив? Шторм? О чем вы? Здесь же райское место, яхту нанимают, чтобы покататься и порыбачить, добавить фото в альбом на телефоне или планшете.

Двести лет в Санта-Крус-де-Тенерифе русские шлюпы «Восток» и «Мирный» готовились к броску в Антарктиду? И вы идете туда же?

На Канарских островах заменили двигатель, пополнили запасы. Установили солнечные батареи. Средства связи, навигации – все импортное.

Открываешь увесистый том «Изысканий» и видишь, что выйдя 4 июля 1819 года из Кронштадта, шлюпы «Восток» и «Мирный» почти месяц провели в Портсмуте, где «получили хронометры и секстаны, телескопы, иные мореходные инструменты, которые не изготовлялись в России».

А дальше Атлантика. Если повезло, и ветер попутный можно развить и тринадцать узлов, если придется идти галсами, скорость упадет узлов до семи, а не повезет – будешь тащиться в Антарктиду через океан со скоростью пешехода.

В позапрошлом веке, также, ловя парусами ветер, шли к экватору шлюпы «Восток» и «Мирный», В прошлом веке Алексей Логинов шел этим же путем на научном судне «Академик Федоров» в составе 35-й Антарктической экспедиции. Предпоследней носившей имя «Советской». Странно было вспоминать то время. Тогда казалось, что твоя жизнь известна на много лет вперед. Работа в Институте Арктики и Антарктики, зимовки. Почетная хорошо оплачиваемая работа. Экспедиция уходила в 1989 году в закат перестройки, возвратилась в 1991 – в год путча, в другую страну. «Академик Федоров» шел к ледовому континенту со скоростью 16 узлов, на нем были отличные бытовые условия. На море полярники смотрели с верхних палуб, словно туристы на круизном лайнере. Теперь же твоя жизнь поделена на вахты: четыре через восемь, да и в эти восемь командору всегда есть чем заняться. И стоит лишь опустить руку, и теплая вода океана струится между пальцами. И летучие рыбы, спасаясь от хищников, залетают на палубу. Прошло две недели и стали бесполезны и бессмысленны гаджеты: смартфоны и планшеты. Ночью на небе уходили назад знакомые привычные созвездия и появлялись новые.

Изыскания: «18 октября. В 10 часов утра перешли экватор… по двадцатидевятидневном плавании от острова Тенерифа… На шлюпе «Восток» был только я один, проходивший экватор, и следую общему всех мореплавателей обыкновению, почерпнутой с южного полушария морской водою окропил офицеров и ученых…»

На экваторе Логинову пришлось окрестить команду. Нептун был не сентиментален, каждый обращенный в морское братство получил помимо напутствия и веслом по заднице!

Быстро ли идет пешеход по планете? За час яхта проходит, говоря сухопутным языком, километров десять. Мало! Но за сутки этих километров набирается двести сорок – двести пятьдесят. За десять дней две с половиной тысячи.

Новый 2020 год команда «Елизаветы» встретила в Рио-де-Жанейро.

Изыскания: «Здесь находится несколько лавок, в коих продаются негры: взрослые мужчины, женщины и дети. При входе в сии мерзостные лавки представляются взорам в несколько рядов сидящие, коростою покрытые негры, малые напереди, а большие позади».

Последний бросок в Антарктиду у всех яхт из Ушуайи. Самого южного города планеты, расположенного на острове Огненная земля. Сюда, чтобы подняться на борт яхты и пройти на ней плавательную практику прилетели из Петербурга курсанты Академии, которую, невзирая на многочисленные переименования и слияния, до сих пор называют Макаровкой.

Им предстояло пройти пролив Дрейка. Такую ерунду, если оценивать путь по карте. Даже для курсантов, впервые идущих под парусом.

С восточной стороны Южной Америки – Атлантика, с западной – Тихий океан, в проливе Дрейка они сходятся. Вся восточная сторона материка – горы, Кордильеры или Анды, несущийся вдоль них ветер, разогнавшись, врывается в пролив Дрейка.

Смешивающаяся вода двух океанов тащила «Елизавету» в одну сторону, ветер в другую, двигатель бессильно пытался вытянуть их на нужный курс. Не было ни сил, ни времени, чтобы измерить силу ветра, которая достигает здесь шестидесяти узлов. Шли с креном в сорок пять градусов. Зарифили, чтобы не потерять, паруса. Потом убрали их до «носового платка». Когда убрали вообще все – ветер тащил яхту без парусов, за такелаж.

В трюмы текла вода, помпы работали на пределе. Из-за влаги вышли из строя навигационные приборы. Логинову было страшно, но он улыбался. Команда и прилетевшие на практику мальчишки-курсанты смотрели на него. Кричать бесполезно, в реве бури все равно никто тебя не уcлышит. Он показывал, что надо делать, брался сам, и они убирали паруса, крепили снасти.

На память Алексею Логинову пришли строки старой британской лоции про пролив Дрейка. «В случае бури убрать паруса, задраить люки и всей командой молиться Богу».

И он улыбался, зная, что любая из вставших выше мачты волн может погубить их.

Еще один порыв ветра, удар волны, и на палубу упал гик. Катался, грозя разнести все на своем пути. На него бросились всей командой, прижали, принайтовали к палубе.

Сменившиеся матросы падали в койку, мучились от морской болезни, не могли заснуть, но в положенное время вновь поднимались на вахту.

«Куда же я вас затащил, ребята?!» – думал Логинов, жалея и их, и себя. Что не было у него такой практики, когда он сам учился в Макаровке.

Пролив Дрейка одолели за неделю.

Изыскания: «Колебания шлюпа было так велико, что мы не варили похлебки и даже с большим трудом согрели воду для чая и пунша, дабы сим теплым питьем хотя несколько подкрепить служителей».

«Слава Богу – остались живы!»

На подходе к Антарктиде океан успокоился, ветер стих. Февраль. Антарктическое лето. Двадцать градусов тепла. Земля во многих местах свободна ото льда. Тот самый тянущийся к Южной Америке мыс Антарктиды, куда привозят туристов. С пятнадцатью научными антарктическими станциями, взлетно-посадочной полосой и часовней, поставленной русскими полярниками. Внутри натянуты якорные цепи. С ними часовня из сибирского кедра выдержит любой ветер. А службу проводит механик с российской станции Беллинсгаузен.

Какое это счастье сойти с корабля на землю, ходить по ней твердой и ровной. Встречать незнакомых людей. Улыбаться им.

Мечта капитан-лейтенанта в отставке Логинова исполнилась, он провел яхту «Елизавета» тем же путем, почти в тоже место, куда привели свои корабли капитан Беллинсгаузен и лейтенант Лазарев.

Изыскания: «Невозможно выразить словами радости, которая являлась на лицах всех при восклицании: берег! берег! Восторг сей был неудивителен после долговременного единообразного плавания в беспрерывных гибельных опасностях, между льдами, при снеге, дожде, слякоти и туманах»,

Из Антарктиды Елизавета ушла в сказочную чилийскую Патагонию. Это была награда за перенесенные в плавании страдания. Они попали в сказочную страну, перед которой меркнут норвежские шхеры. Яхта шла между гор под водопадами, низвергающимися с глетчеров – древних ледников. Пустынные места, где пумы охотятся на одичавших коров завезенных когда-то человеком. Висят в небе кондоры, где-то здесь на озерах родина фламинго.

Встреченный охотник подарил впервые увиденным русским морякам полтуши коровы. На палубу подняли упавшую с горы глыбу льда, надолго обеспечив себя пресной водой.

Прекрасные и пустынные нетронутые человеком места. Даже электронные карты безбожно врали, уверяя, что давно «Елизавета» плывет по одному из островов.

Но бумажные карты на штурманском столе лежали уже другие. Предстояло новое путешествие: от Антарктиды по Тихому океану до Берингова пролива, потом поворот налево, мимо Чукотки по восточной части Северного морского пути, до той же Дудинки, оттуда спуститься по Енисею до Красноярска, чтобы сделать плавание кругосветным.

Но вмешался коронавирус. И сегодня «Елизавета» в Южной Америке ждет свою команду, в готовности после открытия границ продолжить кругосветное плавание.

* * *

Наша жизнь поразительно однообразна. Лет до шестнадцати мы мечтаем что-то открыть и покорить, служить в спецназе, стать летчиком или моряком, подняться на вершину, встретить самую лучшую девушку.

Потом мечты как бы тают. Мельчают. Мы служим в какой-нибудь конторе, покоряем ипотеку и копим деньги не на яхту, а солярис или лексус. Женимся, заводим детей, и не поднимаемся в гору, а тихонько спускаемся с нее раз в год в Альпах, Закопане или Красной поляне. Летаем разве что во сне, но все реже и реже. А потом уже, незаметно для самих себя, мечтаем лишь о баварском темном вечером пятницы. И тогда, прочитав историю о путешествии в 2020 году русской яхты в Антарктиду, отставив бокал, можно лишь пожать плечами и спросить: «Зачем?»

Уж точно не ради славы. Алексей Логинов и его команда нечасто появлялись на страницах газет, не стали героями телепередач. Доклад на заседании Русского географического общества в Санкт-Петербурге, встреча на правлении Всероссийского Движения Поддержки Флота. Вот и все. Они пошли в Антарктиду, чтобы доказать, что мы русские. Такие же, как двести лет назад, доказать, что наш флаг и сегодня есть во всех океанах. И что для этого не надо никаких указаний и распоряжений начальства – все и так в наших силах.

Алексею Логинову для романтики хватило бы и первых тридцати лет. Учеба в высшей мореходке, зимовки в Арктике и Антарктиде. Став топ-менеджером Сбербанка, можно было рассказывать полярные истории из прошлого всю оставшуюся жизнь. Поправляя галстук офисного костюма. И дальше копить, преумножать и продолжать марафон личностного роста. Но что-то иногда заставляет людей бросать все, вставать на капитанский мостик и поднимать паруса яхты.

Чтобы, как и хотел в шестнадцать лет, доказать себе, что земля круглая и она в твоих руках.

Пока есть ветер в парусах «Елизаветы».